Мы ставим точки над I
ОСНОВАНА В АВГУСТЕ 2000 года
Читать газету
Общество | Society
Павел ДМИТРИЕВ 18 июня 2020, 19:20
Судебное заседание началось с ходатайства защиты, которая попросила разрешить видеотрансляцию судебного заседания. Стрим, по предложению адвокатов, журналисты могли бы вести на странице псковского активиста Николая Кузьмина «ВКонтакте». Представитель прокуратуры попросила защите отказать, сообщив, что не знает, «что это за сайт такой». Но суд вести стрим разрешил, причём и на следующий день тоже: оказалось, что технически Псковский областной суд не способен обеспечить видеотрансляцию из зала.
Обвинение коротко сообщило суть обвинения: Светлана Прокопьева якобы «совершила оправдание терроризма», изготовив 7 ноября 2018 года в студии радиостанции аудиозаписи о теракте в здании архангельского ФСБ. По мнению обвинения, аудиозапись и опубликованный текст колонки содержит признаки оправдания идеологии терроризма: якобы журналист имела в виду, что архангельский террорист – «жертва политики действующей власти», «современный народоволец», его действия имеют «благородные цели» и «высокие мотивы» и тому подобное.
Светлана заявила суду, что с предъявленным обвинением категорически не согласна. Адвокат Тумас Мисакян сказал суду, что в обвинении вообще нет конкретных слов и высказываний, которые бы содержали признаки оправдания терроризма: обвинение зачитало лишь заголовок и конец текста. Защита считает, что журналистка хотела в тексте проанализировать террористический акт, чтобы не допустить их повторения. Прокопьева высказала своё мнение по общественно-важному вопросу, и каждому гарантировано право на свободу слова и мнения, заявил адвокат. Прокопьева также подчеркнула, что не писала о теракте как таковом.
Первым свидетелем в деле был экс-начальник отдела местного Роскомнадзора Эдуард Кожокарь: в 2018 году он занимался контролем и надзором в отношении СМИ. Он не очень понятно объяснил, что когда вышел материал Прокопьевой, «на него обратили внимание». Вопрос «кто обратил внимание», потонул в каком-то другом объяснении Кожокаря, на него по итогу он так и не ответил.
Он сообщил, что Роскомнадзор выявил в тексте признаки нарушения закона О СМИ, выдал задание Радиочастотному центру, те после проверки подтвердили: «признаки действительно были». Кожокарь с трудом вспомнил, что речь в колонке шла об архангельском террористе, и неверно называл фамилию Светланы – и то только после того, как прочитал её с бумажки. И обвинение, и защита так и сяк спрашивали у него, в чём же была суть оправдания терроризма. Кожокарь стойко отвечал на все эти вопросы, что надо поднимать материалы дела, а он уже не помнит. «Там были фразы и словосочетания», - уточнил свидетель.
Адвокаты Тумас Мисакян и Татьяна Мартынова со Светланой Прокопьевой. Фото: «Псковская губерния»
Защита спросила у него, почему в заключении Роскомнадзора нет этих самых фраз, которыми Прокопьева якобы оправдывала терроризм. Кожокарь сказал, что было бы неправильно, если бы госорган распространял противоправные фразы. Посему Роскомнадзор просто предупредил СМИ, что признаков оправдание терроризма в текстах быть не должно.
- Каких признаков не должно быть в текстах? – уточнила защита.
- Тех самых, - внёс ясность свидетель.
- Приведите пример, - настаивали адвокаты.
- Примеры давайте не будем, - не сдавался Кожокарь.
Прокуратура попыталась помочь свидетелю и зачитать его показания следователю, но выяснилось, что основная часть показаний – перечисление различных статей закона о СМИ, обязанностей журналистов, главного редактора и так далее. Свидетель на этом перечислении впервые за весь допрос оживился, начал кивать и говорить: «Да-да, всё верно», - пока суд не предложил обвинению перейти к сути.
В показаниях Кожокарь говорил следователю, что Прокопьева послала аудиофайл главному редактору, «чтобы достичь цели максимального охвата её информационного материала». И что начинался отрывок с фразы «Яблоко от яблони недалеко падает», а заканчивается «надейтесь на то, что он исключение».
На то, что и тут нет конкретных фраз, свидетель оправдался тем, что надо просто заключение эксперта прочитать.
Ясность в вопрос, кто и что заметил в колонке Прокопьевой, внесла бывший сотрудник радиочастотного центра Мирослава Стёпина (сейчас она работает в следственном управлении). Она рассказала, что их автоматизированная система по ключевым словам выявила нарушение на сайте «Псковской ленты новостей». Так как нарушение, на взгляд сотрудников центра, было серьёзным, они составили карточку дела и направили в Роскомнадзор.
На входе в Псковский областной суд приставы измеряют температуру. Фото: «Псковская губерния»
Саму статью Стёпина не помнила, но попыталась передать суть колонки, как она её поняла: якобы журналист имела в виду, что не было у террориста другого выхода, кроме как взорвать себя. А значит, в материале формировалось одобрительное отношение к террористу, объяснила Стёпина. Впрочем, свидетельница согласилась с защитой, что она не эксперт, но пояснила, что такое у неё впечатление сложилось.
Светлана Прокопьева сказала суду, что в её тексте про архангельского террориста был один абзац: что ему 17 лет и что он взорвал себя.
Затем настала очередь главного редактора «Эха Москвы в Пскове» и директора медиахолдинга «Гражданская пресса» Максима Костикова. Он пояснил суду, что Прокопьева предлагала ему темы материалов, если они были интересны редакции, то он давал добро, и журналист писала текст.
- Текст согласовывался? – спросила прокурор.
- Цензуры у нас нет, - ответил Костиков, но уточнил, что тексты ему Прокопьева присылала. По их договорённости, он материалы не правил, но мог не согласиться, и тогда материал в эфир не шёл. «Часто её тексты носят не просто публицистический, а пропагандистский характер, и мы об этом часто говорили. Поэтому её тексты смотрю сам», - объяснил свидетель.
Но в данном случае текст он не согласовывал, заявил Костиков: он возвращался из отпуска и попросил прочитать текст замдиректора «Гражданской прессы» и ведущего «Эха Москвы в Пскове» Константина Калиниченко. Уже после заключения Роскомнадзора он спросил у Калиниченко, посмотрел ли тот текст, но тот сообщил, что либо не посмотрел, либо не помнит, потому он тоже ушёл в отпуск.
- Почему у вас всё на самотёк поставлено? – спросил суд.
- Не считаем, что на самотёк, это единичный случай. Штраф мы заплатили, - парировал Костиков.
Он заявил, что когда увидел материал, то посчитал, что там есть оценочные суждения, критика существующего режима. «Это оценочное суждение, мнение, с ним можно соглашаться, а можно не соглашаться», - сказал Костиков. Но заметил, что если бы он текст посмотрел, то не поставил бы его в радиоэфир, «потому что он, в первую очередь, не интересен аудитории на тот момент».
На вопрос Прокопьевой Костиков согласился, что не было таких случаев, когда Светлана без его «окей» пошла бы записывать программу. Адвокат Тумас Мисакян зачитал Костикову его предварительные объяснения. В них он говорил, что текст ему Прокопьева присылала, он его бегло прочитал и не увидел ничего предосудительного.
Главред псковского «Эха» резонно заметил, что эти пояснения он давал ещё до возбуждения уголовного дела, «в какой-то доследственной проверке». И потом согласился, что говорил это. Профессиональные качества Прокопьевой он оценил высоко, но в прошлом, когда она, по мнению Костикова, ещё была журналистом. Теперь, сообщил он суду, она работает как публицист, а не журналист.
Прокопьева пояснила суду, что её колонки никогда не выходили без согласия Костикова. «В этот раз текст он тоже подтвердил, скорее всего, в письме или Телеграме», - сказал журналистка.
Замдиректора «Гражданской прессы» Константин Калиниченко также объяснил суду, что когда колонка Прокопьевой выходила в эфир, он уже был в отпуске. Свидетель сказал, что на «Эхе» «был день безвластия»: Калиниченко был в отпуске уже, а Костиков – ещё. На вопрос, кто же тогда исполнял обязанности главного редактора псковского «Эха», Калиниченко сказал: «Мы же не государственная структура. В тот момент никто не исполнял обязанности главного редактора».
Колонку Прокопьевой он просмотреть не мог, потому что был в дороге – ехал в Ригу, заявил свидетель. Тут уже и ему зачитали предварительные показания, в которых Калиниченко говорил, что бегло просмотрел текст. Тут он согласился, что вполне возможно за рулём бегло и просмотрел текст, «не особо вчитываясь», и не усмотрел в нём ничего противозаконного.
На следующий день в суде выступили выпускающие редакторы ПЛН Марина Кулешова и «Эха Москвы в Пскове» Надежда Назаренко. Кулешова сообщила, что и она была в отпуске, когда вышла колонка Прокопьевой, рассказав, что лишь редактирует новости, а текстами занимается главный редактор издания Александр Савенко. Тут выяснилось, что он был тем самым человеком, который в отпуске не был. В суд Савенко пока, правда, не пришёл, сообщив, что болен: его повторно вызвали в суд на следующей неделе. Кулешова заметила, что колонку Прокопьевой она прочитала перед тем, как её удалили: она считает, что в ней была только попытка разобраться в ситуации.
В зале суда. Фото: «Псковская губерния»
Надежда Назаренко отметила, что темы и тексты для псковского «Эха» согласовывает Костиков, она полагает, что раз текст упал ей на почту, и Светлана пришла записываться, значит, он, очевидно, был согласованным.
Судья спросил у Светланы, понимала ли она, что аудио и текст будет на сайте ПЛН. Она согласилась: «Да, конечно, это - моя работа».
Обозреватель «Эха Москвы в Пскове» Александр Донецкий на вопрос, было ли такое, чтобы тексты не читались или не редактировались перед выходом в эфир: «Да вряд ли. Это же СМИ, нет, конечно». Донецкий сказал, что читал колонку Прокопьевой ещё до появления претензий у Роскомнадзора, но особого внимания на неё не обратил.
«Называлась «Репрессии для государства», помню, потому что все об этом талдычат. Думаю, что статья прошла такой же порядок, как и мои. Об этом порядке Светлана, естественно, знала», - сказал он суду.
Сама статья Александра Донецкого не удивила, взгляды Прокопьевой ему давно известны. «Но то, что потом произойдёт этот процесс, для меня стало полной неожиданностью, что там можно что-то найти», - сказал Донецкий.
Последним на первой неделе процесса с показаниями выступил депутат Псковского областного Собрания Лев Шлосберг. Он рассказал, как познакомился со Светланой и что считает её одним из лучших журналистов Псковской области, который умеет работать в разных жанрах.
«Текст колонки читал. По моему собственному мнению, это журналистское исследование в форме эссе по произошедшей трагедии. То, что произошло в Архангельске – это в первую очередь трагедия», - сказал Шлосберг. Он пояснил, что об архангельском теракте журналистам нужно писать, чтобы такого не повторилось. «Об этом много писали федеральная пресса, и я могу сказать, что статья Светланы, по сравнению с ними, умеренная», - заявил Шлосберг.
Депутат также пояснил суду, что это он посоветовал Максиму Костикову пойти за экспертизой в Гильдию лингвистов-экспертов по документационным и информационным спорам (ГЛЭДИС). Также на вопрос адвоката Татьяны Мартыновой Шлосберг сообщил суду, что по закону о СМИ главный редактор обладает исключительными полномочиями по выпуску текстов в СМИ, они возложены на него законом. И подчеркнул, что высказывания любого гражданина в прямом эфире не являются ответственностью СМИ, но если материал потом републикуется, то всю ответственность вместе с автором разделяет СМИ.
.jpg)
