«Не оставляя по себе следов»

Раиса Иезуитова о судьбе дома Семёна Гейченко в Михайловском

Трижды минувшей осенью «Псковская губерния» освещала ситуацию конфликта вокруг расположенного в сельце Михайловском дома бывшего директора-хранителя Пушкинского Заповедника Семёна Степановича Гейченко. Конфликт возник между дочерью Семёна Степановича Татьяной Семёновной и администрацией Заповедника, расторгшей с нею договор безвозмездного пользования домом, заключенный в 2010 году. Позиция Татьяны Семёновны была изложена в публикации «Отчий дом» [ 1 ], ответ Государственного музея-заповедника А. С. Пушкина «Михайловское» и отклик хранителя усадьбы «Петровское» Любови Козминой, были опубликованы две недели спустя [ 2 ], затем редакция опубликовала письмо территориального управления Федеральной службы финансово-бюджетного надзора в Псковской области – государственного органа, на результаты проверки которого ссылается руководство музея-заповедника в обоснование своей позиции при расторжении договора с Татьяной Гейченко, а также еще одно письмо руководства Заповедника [ 3]. На минувшей неделе редакция получила письмо из Санкт-Петербурга от Раисы Владимировны ИЕЗУИТОВОЙ – доктора филологических наук, заместителя директора Всероссийского музея А. С. Пушкина по научной работе, заслуженного деятеля науки Российской Федерации, прочитавшей публикации «Псковской губернии». Редакция предлагает отклик вниманию читателей.

Уважаемый Лев Маркович!

Меня взволновали опубликованные в Вашей газете материалы, касающиеся судьбы дома Семена Степановича Гейченко, о чем идет речь в письме его дочери Татьяны Семеновны. Я принадлежу к старшему поколению пушкинистов, и по характеру своей многолетней работы (в течение не менее сорока лет) научным и ведущим научным сотрудником Отдела пушкиноведения Института русской литературы (Пушкинский Дом) АН СССР я постоянно бывала в Пушкинском заповеднике, участвовала с докладами в проводимых здесь научных конференциях и в торжественных памятных мероприятиях.

Я имела возможность лично общаться с Семеном Степановичем, беседовать с ним, слушать в авторском исполнении его удивительные рассказы о Михайловской жизни Пушкина. Неоднократно бывала я и в гостях у Гейченко в том самом доме, о котором идет речь в письме Т. С. Гейченко, и не понаслышке знаю о царившей здесь атмосфере дружелюбия и непринужденности. Здесь на протяжении долгих лет побывала почти вся художественная и интеллектуальная элита нашей страны.

Посещали этот дом и знаменитые академики – пушкинисты М. П. Алексеев и Д. С. Лихачев, которые ценили и уважали С. С. Гейченко как высоко профессионального знатока биографии и творчества Пушкина.

Я не могу не вспомнить и о заслугах С. С. Гейченко как замечательного директора, в течение почти полувека возглавлявшего заповедник, буквально из руин его поднявшего и стремившегося к воссозданию знаменитого Пушкиногорья со всем богатством входивших в него усадеб, деревень, рощ, лесов, рек и озер. Он постоянно заботился о сохранении подлинного ландшафта этих мест, понимал необходимость бережного отношения к уникальной природной зоне заповедника.

Возможно, Семен Степанович не все успел, что было им задумано, но до конца своих дней он оставался Хранителем Пушкиногорья и в прямом, и в высоком смысле этого слова.

Опыт его работы с многомиллионной аудиторией был подхвачен и другими музеями-заповедниками и на долгие годы определил направление и формы культурно-просветительской, собирательской и исследовательской работы Пушкинского заповедника.

С. С. Гейченко был умелым и требовательным руководителем коллектива сотрудников-энтузиастов, но для обычных и для именитых посетителей заповедника являлся радушным хозяином, приветливым собеседником и даже незабываемым экскурсоводом. Никогда не замыкавшийся даже в советские годы в рамки идеологического официоза, С. С. Гейченко представлял своим читателям и слушателям Михайловского Пушкина, впитавшего истоки народной культуры, ее обычаев и верований.

Он был убежден, что именно здесь, на Псковской земле, Пушкин стал по-настоящему народным поэтом, близким и понятным каждому русскому человеку и тех далеких от нас времен, и нашему современнику. Это и определяет неоценимый вклад С. С. Гейченко и в развитие отечественной культуры в самом широком смысле этого слова.

Надо ли говорить о том, насколько важно сохранить в их подлинности и неприкосновенности не только творческое и документальное наследие С. С. Гейченко и его ценную художественную коллекцию (в этом, разумеется, никто не сомневается), но и то мемориальное пространство, в котором протекала жизнь этого великого подвижника отечественной культуры.

Уместен ли в этом уникальном случае формальный бюрократический подход к решению дальнейшей судьбы его дома?

Не могу не сказать и несколько слов в защиту Т. С. Гейченко, которая сумела это культурное богатство сохранить в его целостности и сделать доступным для каждодневной музейной работы заповедника и для научного изучения материалов по истории одного из самых значительных периодов в его становлении и развитии как именно государственного учреждения культуры.

Т. С. Гейченко — самый точный свидетель «трудов и дней» ее отца, протекавших в скромном доме на Михайловской усадьбе. Лишить ее возможности продолжать здесь свою нужную и полезную работу, к сожалению, означало бы еще раз подтвердить горькие слова Пушкина, сказанные в другой связи и по другому поводу, о том, что «замечательные люди исчезают у нас, не оставляя по себе следов».

Р. В. ИЕЗУИТОВА,
доктор филологических наук, заместитель директора Всероссийского музея А. С. Пушкина по научной работе, заслуженный деятель науки Российской Федерации, г. Санкт-Петербург

1 См.: Отчий дом// «ПГ», № 35 (607) от 12-18 сентября 2012 г.

2 См.: «И от недружеского взора счастливый домик охрани!»// «ПГ», № 37 (609) от 26 сентября – 2 октября 2012 г.

3 См.: Орган и организация // «ПГ», № 39 (611) от 9-16 октября 2012 г.