Зазор сужается

Выборы президента на Северо-Западе прошли с применением невиданного административного ресурса. Региональные элиты устроили настоящее соревнование друг с другом за лояльность Кремлю

Президентские выборы принесли вполне ожидаемый результат: Дмитрий Медведев, не испытав серьезной конкуренции, получил 70,28% голосов при явке 69,78% (здесь и далее – данные по состоянию на 6 марта).

За кандидата от «Единой России» проголосовали 52,5 млн человек, или 48,99% всех российских избирателей, включая тех, кто не пришел на выборы. С точки зрения результатов выборов Медведев оказался даже более легитимным президентом, чем Владимир Путин во время своего второго срока. На выборах в 2004 году Путин заручился поддержкой 71,31% избирателей (этот результат чуть выше, чем у Медведева), однако в абсолютных цифрах из-за более низкой явки число проголосовавших за него не дотянуло тогда до 50 млн (49,6 млн голосов, или 45,86% от всех избирателей, внесенных в список для голосования).

Работа над ошибками проделана

Северо-Западный федеральный округ (СЗФО), «отличившийся» на декабрьских парламентских выборах самым низким уровнем поддержки «Единой России» (см. «С прицелом на 2 марта [1]», «Эксперт С-З» № 46 от 10 декабря 2007 года), на сей раз в грязь лицом не ударил. Правда, в девяти из одиннадцати регионов Северо-Запада Медведев получил результат ниже, чем по стране в целом. Но, во-первых, отставание регионов Северо-Запада от общероссийских показателей в основном не превышало пяти процентных пунктов, а во-вторых, статистику федерального округа резко улучшили данные из самого крупного по численности населения субъекта РФ – Санкт-Петербурга (72,27%), а также из Республики Коми, где кандидата от партии власти поддержали 71,74% избирателей.

Как и на парламентских выборах, из всех регионов Северо-Запада наименьшую лояльность по отношению к власти продемонстрировал Ненецкий автономный округ. С 2008 года Архангельская область, можно сказать, поглотила автономный округ, лишив его значительной части собираемых налогов. Перераспределение доходных источников в этих «матрешечных» субъектах РФ привело к сокращению финансирования ряда социальных программ НАО, что не могло не отразиться на результатах голосования. Но даже в таких условиях округ отдал Дмитрию Медведеву куда больше голосов (61,54%), чем тремя месяцами ранее за «Единую Россию» (48,78%).

Второй снизу показатель поддержки населением власти по федеральному округу – у Калининградской области (62,09%). Самый западный российский регион традиционно склонен активнее поддерживать оппозицию, чем большинство других: сказываются определенная оторванность эксклава от «большой земли», в том числе информационно-пропагандистская, относительно невысокий уровень экономического развития и соседство с более развитыми европейскими государствами.

Третий вторым не стал

Во всех субъектах РФ на Северо-Западе по итогам голосования кандидаты выстроились по тому же ранжиру, что и по стране в целом. Мини-сенсация могла произойти лишь все в том же Ненецком АО, где Владимир Жириновский получил результат (17,07%), почти вдвое превышающий общероссийский (9,35%), но все-таки чуть-чуть не дотянул до уровня поддержки Геннадия Зюганова (17,92%). В абсолютных цифрах разница между результатами кандидатов составила всего 203 голоса. Вотчиной Геннадия Зюганова на Северо-Западе стали Калининградская (23,21%), Псковская (20,32%) и Новгородская (20,18%) области. Наихудшие для лидера КПРФ итоги зафиксированы в Коми (14,79%) и Вологодской области (16,02%).

Неожиданно высокий результат получил в СЗФО Владимир Жириновский. Раньше его активнее других поддерживала Восточная Сибирь и Дальний Восток. На сей раз глава ЛДПР добился успеха и на Северо-Западе: девять из одиннадцати регионов дали ему результат выше общероссийского. Помимо Ненецкого АО преуспели в этом Мурманская (13,37%) и Вологодская (12,86%) области. Самый же низкий уровень поддержки Жириновского – в Санкт-Петербурге (7,34%) и Псковской области (7,56%).

Довольно успешным (если, конечно, успехом можно называть рейтинг в пределах 2%) следует признать и результат голосования жителей Северо-Запада за Андрея Богданова. Более высокую по сравнению со всей страной поддержку ему, как и Жириновскому, обеспечили девять регионов СЗФО, в первую очередь Санкт-Петербург (1,86%), НАО (1,85%) и Мурманская область (1,81%). Планку в 1% кандидат-аутсайдер не преодолел лишь на Псковщине (0,91%).

Из аутсайдеров – в лидеры

Но одна локальная сенсация на этих выборах все-таки состоялась. Санкт-Петербург, наряду с Ненецким АО продемонстрировавший в декабре самый низкий не только в масштабе федерального округа, но и всей страны уровень поддержки «Единой России» (50,33%), 2 марта неожиданно выбился в лидеры СЗФО по голосованию за Дмитрия Медведева, отдав ему 72,27% голосов. Почти так же невероятно – на четверть – возросла по сравнению с думскими выборами явка избирателей. К моменту закрытия избирательных участков она достигла 68,33% – это третий показатель в СЗФО.

Любопытен при этом даже не сам показатель явки, а его динамика. По состоянию на 14.00, согласно официальным данным Центризбиркома, в Северной столице явка была самой низкой в России – 30,48%. К 17.00 Петербург с показателем в 50,92% – еще аутсайдер, но уже не главный. К 19.00 он становится крепким середнячком – 60,86%. А уж что происходило в последний час голосования, можно только догадываться. Обычно с 19.00 до 20.00 голосуют от силы 1,5?2% петербуржцев. На этот раз проголосовали почти 7,5%.

Интернет-блоги и ленты независимых информагентств пестрят фактами разного рода нарушений – массовые вбросы бюллетеней, удаление наблюдателей во время подсчета голосов и т.п. Но такое объяснение рекордной явки выглядит слишком простым. На этих выборах свою роль сыграли не только и, возможно, даже не столько откровенные подтасовки, сколько невиданный доселе административный ресурс.

Пирожки на избирательных участках за рубль, бутылка пива за три, откровенное принуждение к голосованию студентов, воспитательные беседы с пенсионерами в собесах – все это бывало и раньше, но не в таких масштабах и преимущественно в глубинке. Главное отличие нынешних выборов от предыдущих – то, что понуждение к голосованию, прямое или косвенное, пришло и в мегаполисы, такие как Санкт-Петербург. Даже простой опрос сотрудников «Эксперта С-З» показал, что почти половина их семей в той или иной мере столкнулась с давлением. Самой безобидной его разновидностью стали звонки из избирательной комиссии с настоятельной просьбой проголосовать. Есть и случаи откровенного нажима со стороны работодателей и даже школьных учителей. Еще на декабрьских выборах ничего подобного не было.

Ошибаться можно, но не дважды

Петербургская администрация готовилась к президентским выборам как никогда тщательно. Повторение декабрьского антирекорда нанесло бы по позициям губернатора Валентины Матвиенко сильный удар. Вопрос о возможной замене градоначальника, разумеется, вряд ли был бы включен в повестку дня, но серьезных имиджевых потерь петербургской власти избежать бы не удалось. Понимая это, губернатор возглавила предвыборный штаб Дмитрия Медведева, и административная машина стала разгоняться с невиданной скоростью.

Под давлением Смольного в городе были заблокированы все муниципальные выборы, по срокам совпадающие с президентскими (см. «Воспитательный процесс [2]», «Эксперт С-З» № 7 от 18 февраля 2008 года). Это решение находится вне рамок действующего законодательства и диктовалось ничем иным, как нецелесообразностью распыления административного ресурса на выборы разных уровней.

Параллельно Избирком Санкт-Петербурга провел очень странное уточнение списка избирателей, в результате которого численность обладающих избирательным правом снизилась с 3,75 до 3,358 млн человек, или на 10,5%. Как следует из разъяснений руководства Горизбиркома, работа по уточнению численности избирателей была плановой и каждый десятый петербуржец никуда не делся, просто велась чистка «мертвых душ», давно переехавших на другое место жительства.

Возникает вопрос, почему эта чистка проводилась именно между 2 декабря и 2 марта – в самый напряженный период работы избиркомов всех уровней (президентская кампания, напомним, началась еще во время думской). Ларчик открывается просто: на парламентских выборах победившая партия получает тем больше мандатов, чем выше списочная численность избирателей (это касается и других прошедших в Думу партий, но в меньшей степени), а на президентских выборах задача у власти другая – обеспечить легитимность будущего главы государства с помощью высокой явки.

Наконец, на последнем этапе предвыборной кампании в бой были брошены главы районных администраций. Смольный, по сути, устроил между ними состязание за высокую явку и процент проголосовавших за преемника Владимира Путина. Отсюда и прямое давление руководителей бюджетных организаций на подчиненных, «воспитательные» беседы школьных учителей с родителями и работников органов социального обеспечения – с пенсионерами, причем как до выборов, так и в день голосования, когда из ЦИКа стали поступать сведения о том, что Петербург по явке вновь на последнем месте в стране.

«С 15-16 часов город словно проснулся, – говорит политолог, глава Санкт-Петербургского центра регионального развития Алексей Мусаков. – Как в советские времена, жены брали под ручку мужей и вели на избирательный участок. Не покидало ощущение, что город феминизирован. Я примерно в это время общался с одним из глав районных администраций – он находился на рабочем месте. На нем не было лица и давление зашкаливало. Вот так, можно сказать, за один день в культурную столицу вернулись имперские замашки».

Нельзя сказать, что Матвиенко проявила оригинальность. Среди губернаторов также была устроена гонка за высокую явку и процент проголосовавших за Дмитрия Медведева. Недаром они, а также главы региональных избиркомов, подводя итоги выборов, непременно подчеркивали, какое место занял их субъект РФ по явке в стране, а если это место было далеким от первого, то в федеральном округе. Матвиенко просто запоздала присоединиться к этой гонке. Зато уроки декабря учла в полной мере и тиски административного ресурса принесли нужный результат.

Система выстроена

Нынешние президентские выборы впервые проводились в новом формате, когда автоматически регистрацию получали лишь кандидаты от партий, прошедших в Думу. Перед остальными кандидатами была поставлена почти нерешаемая задача – собрать менее чем за месяц (который включал в себя еще и новогодние праздники) 2 млн подписей в свою поддержку, причем не более 50 тыс. подписей в одном субъекте РФ (т.е. не менее чем в 40 регионах). Законодательство дало ЦИКу почти неограниченные возможности по снятию с выборов любого самовыдвиженца. Это наглядно подтвердил опыт Михаила Касьянова, который был лишен регистрации не столько из-за недостоверных подписей, сколько из-за неточных или неполных сведений о сборщиках автографов.

И, напротив, ЦИК может закрыть глаза на все и позволить участвовать в выборах «системному» самовыдвиженцу без политического прошлого. Так на сей раз было с Богдановым, который, похоже, был допущен к выборам лишь потому, что три кандидата – это очень мало по меркам цивилизованных (и даже не очень) стран, а также для того, чтобы показать, что в гонке участвует в том числе и кандидат с правого политического фланга. Богданов умудрился собрать свыше 3 млн подписей вместо положенных 2 млн, хотя на выборах набрал лишь 968 тыс. голосов. С формальной точки зрения ни к Богданову, ни к председателю ЦИКа Владимиру Чурову не придраться: избиратель может и не голосовать за кандидата, но перед этим поставить подпись в его поддержку ради предвыборного плюрализма. Но все-таки в искренность ЦИКа, зарегистрировавшего Богданова и отказавшего в участии в выборах Касьянову, верится с трудом.

Проще говоря, сложившаяся в России избирательная система устроена теперь следующим образом: управляя исходом думских выборов, Кремль заранее формирует не только состав нижней палаты парламента, но и список кандидатов на высший государственный пост. Этот перечень, в зависимости от обстоятельств, впоследствии можно будет еще дополнить лояльными самовыдвиженцами – такими, которые не оттянут слишком много голосов у кандидата номер один.

«Думаю, что Кремль и сам не рад сформированной политической системе, – отмечает политолог, профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге Григорий Голосов. – Расчистить законодательные завалы последних лет, вернуть состязательность в политический процесс – значит увеличить собственные риски, оставить все как есть – значит продолжать терять легитимность в глазах западных партнеров. Между тем кадровый резерв как на федеральном, так и на региональных уровнях скуден. Местные элиты, если продолжать переназначать давно избранных губернаторов, обособляются. А если назначать „варягов“, есть опасность, что они не удержат ситуацию под контролем».

Зуб либерален, но беспощаден?

Уже не только независимые, но и близкие к Кремлю политологи потихоньку начинают говорить, что с законодательными ограничениями на участие партий и политиков в президентских выборах власть переборщила. Более того, она сама лишила себя маневра. Теперь в Думу каждый раз необходимо пропускать минимум три-четыре партии, чтобы список кандидатов в президенты не был куцым. Это породило новую волну разговоров о том, не пора ли сжатые донельзя тиски начать потихоньку разжимать.

«Российская избирательная система перестала быть избирательной в полном смысле этого слова, все последние выборы – скорее мероприятия плебесцитарного характера, – говорит Голосов. – Будет меняться эта система или нет, зависит от политических ориентиров нового президента. Дмитрий Медведев назвал одной из главных своих задач борьбу с коррупцией, но мы уже привыкли, что риторика может отличаться от действий, да и победить это зло невозможно, если продолжать закрывать глаза на сложившуюся коррупционную электоральную практику. Сейчас для очищения выборов необходимо сменить руководство многих избиркомов, запретить вмешательство в их деятельность со стороны региональных номенклатур и т.п. Это большая работа по разрушению сложившихся властных сетей, в некотором смысле это даже разрушение так долго выстраивавшейся вертикали. Сомневаюсь, чтобы кремлевская элита на это пошла. Существуют слишком сильные политические стимулы к тому, чтобы сохранять нынешнюю избирательную систему: думаю, с точки зрения Кремля, ее достоинства пока перевешивают недостатки».

«70% поддержки на выборах – это показатель полной стабилизации политической системы. Или, если угодно, ее консервации, – подчеркивает Алексей Мусаков. – Есть два схожих по звучанию, но противоположных по смыслу слова – „рачительность“ и „расточительность“. Консервация нынешней ситуации для московских питерцев рачительна, а ослабление гаек – расточительно. Медведев шел на выборы с довольно либеральными лозунгами, флаг либерализма в риторике он опускать и не будет. Но настоящая либерализация, в том числе и в избирательной системе, не наступит. Возможно, Медведев решится на некие полумеры, например на возвращение регионам права избирать губернатора всенародно, но только в качестве эксперимента. Наиболее удачной экспериментальной площадкой может стать бурно развивающийся Приволжский федеральный округ, с полпредом которого Александром Коноваловым Медведева связывают не только петербургские корни, но и профессиональные, т.е. юридические. Но это максимум, чего стоить ждать от перемен в избирательной системе. Побаливающий зуб будет зацементирован пломбой с биркой „либеральная“. Но перемалывать все и вся этот зуб будет так же, как и прежде».

Алексей КЛЕПИКОВ, Санкт-Петербург.
«Эксперт Северо-Запад». № 10 (358), 10 марта 2008 г.